ХРЕБЕТ ДЬЯВОЛА/ EL ESPINAZO DEL DIABLO

авторы сценария:
ГИЛЬЕРМО ДЕЛЬ ТОРО
АНТОНИО ТРАСХОРРАС
ДЭВИД МУНЬОС

оператор
ГИЛЬЕРМО НАВАРРО

продюсеры:
АУГУСТИН АЛЬМОДОВАР
ПЕДРО АЛЬМОДОВАР

музыка
ХАВЬЕР НАВАРРЕТ

ССЫЛКИ

Официальный сайт фильма

Снятый задолго до "Лабиринта Фавна", "Хребет дьявола" оказался в российском прокате лишь вослед своему последователю. Сомнений нет: внимание прокатчиков к более ранней работе Гильермо дель Торо продиктовано очевидным успехом "Лабиринта Фавна", а также большим интересом со стороны публики и критиков к его последней по времени работе в кино. Тем более, не является секретом план режиссёра создать трилогию, куда помимо названных картин войдёт запланированный релизом на 2009 год фильм "3993" , к которому, несомненно, будет приковано внимание широкой зрительской аудитории.

События "Хребта дьявола" встречают нас всё в той же франкистской Испании. Главный герой здесь мальчик-сирота, отданный своим опекуном в удалённый приют на воспитание престарелого профессора и его одноногой подруги. Посреди приютского двора восклицательным знаком стоит вонзившаяся носом в землю неразорвавшаяся авиабомба. Внимание!

Тайна "Хребта дьявола" - не лабиринт, а призрак, вздыхающий, в подвале у заброшенного колодца. Что ищет он на этом свете, и кем отправлен в мир иной? Для контакта дух обретает реальный облик в глазах начитавшегося комиксов Карлоса, которого директриса, любя, зовёт "Карлито".

А путь Карлито по "Хребту дьявола" будет не менее опасным и таинственным, чем приключения Офелии в сказочном зазеркалье "Лабиринта Фавна" . Правда, на этот раз испытания главному герою выпадают не по воле загадочного Фавна, а в силу обычных мальчишечьих разводок на "слабо", когда, столкнувшись со страхом темноты и опасностью разоблачения, обнаруживается крепко сбитый характер и незаурядная стойкость этого мальчика.

Война не рядом - далеко, заходя лишь краем сценой расстрела партизан. Она, очевидно, лишь средство, позволяющее дель Торо нагнетать атмосферу своего фильма, конструируя экстремальную ситуацию, которая, взрываясь, становится моментом истины для всех действующих лиц.

Здесь свой главгад, а натурализм насилия и боли не менее открытый, чем в "Лабиринте Фавна". дель Торо, по традиции, приносит на алтарь достоверности естественность и неприкрытость фактов и, если того требует сюжет, пройдётся ножом по лицу ребёнка, изрешетит осколками стекла детские спины, не говоря уже о зашивании разрезанной плоти, расстрелах и размётанных взрывом, залитых кровью, обугленных ребячьих телах.

Режиссёр препарирует мотивы и характеры, акцентируя нюансы поведения, психологии, личностных качеств, выделяя линии жизни своих героев, размышляя над попранными ценностями, при этом сохраняя за ребёнком чистоту помыслов и силу духа, превозмогающую падение и разложение, представленного в облике неблагодарного изувера, жестокого реального мира. Привидение у дель Торо оказывается дружелюбнее и добрее, нежели сохранившие живую плоть и кровь обитатели "этого света". В общем, не так страшен чёрт, как … живые люди.

Гордон Лашанс

И снова Испания, и снова гражданская война, и снова ребенок, которому открывается потусторонний мир. Только на этот раз не Офелия, героиня "Лабиринта фавна", а мальчик по имени Алекс. В приюте Санта Лусии, куда он попадает после гибели отца, Алекс одинок даже среди своих однокашников. И это, вероятно, главная причина, по которой именно он становится посредником между призраком, который обитает в приюте, и живыми людьми. "Тот, кто вздыхает" - так называют мальчишки странного духа, что шлепает ночами по коридору и смахивает с прикроватных столиков кувшины с водой. Но никто не решается подойти к нему близко, взглянуть на бледную, полуистлевшую фигуру, задать самый главный вопрос: чего ты хочешь? Никто, кроме Алекса. Зато он, решившись спросить, получит свой ответ. И ответ будет разрушительным, как взрыв бомбы.

Над приютом - синее небо, вокруг - желтые пустоши, до города - сутки пешком, и во дворе из суглинка рыбьим хвостом торчит неразорвавшийся авиаснаряд. Что скоро тут станет совсем нехорошо, ясно и без зловещих предсказаний, которые шепчет в темных коридорах маленький босой призрак с пробитой головой. "Они взрослые, но нас больше", - и дети начинают деловито затачивать подручные предметы. Забыть эту реплику так же трудно, как знаменитую сцену с бомбой, пикирующей на ребенка (которую в Голливуде никто еще не украл лишь потому, что ее непонятно где использовать).

Только что шесть оскаровских номинаций и три финальных статуэтки за "Лабиринт Фавна" превратили перелетного мексиканца дель Торо из удачливого аутсайдера в гения с сертификатом - и вопрос тут не в том, стоит ли "Лабиринт" таких восторгов, а в том, где восторгавшиеся были пять лет назад, когда дель Торо действительно снял шедевр. В "Хребте дьявола" он перебирает тот же набор бусин, что и в "Лабиринте", - детство, призраки прошлого, торжество зла во внешнем мире. Но в отличие от плещущегося в своей сказочности "Фавна" первая часть обещанной "испанской трилогии" не только сложна в устройстве, но и замечательно дисциплинированна. Тут нет ни одной лишней реплики, ни одного случайного жеста, ни одной пустой красивости. Даже волшебное янтарное свечение кадра, фирменный дельторовский эффект, выглядит не элементом декора, а естественным свойством прошлого - кажется, именно так должен преломляться дневной свет в загустевающей на глазах субстанции воспоминаний, среди которой комариком вязнет летучая камера грандиозного оператора Гильермо Наварро. Из ныне живущих нет на свете лучшего писателя про детство, чем Стивен Кинг, и дель Торо идет тем же путем. В детстве, говорит он, страх идет рука об руку с ощущением чуда, а взрослая жизнь - это когда остается один страх.

по материалам Романа Волобуева, с дополнениями

ГИЛЬЕРМО ДЕЛЬ ТОРО. ИЗ ИНТЕРВЬЮ.

- Гильермо, это правда, что в нежном младенчестве вы заключили с привидениями бескомпромиссный пакт: "Если вы разрешите мне сходить в туалет, то я посвящу вам свою жизнь..."? Серьезное решение для малыша - тем более что вы сдержали слово и снимаете только ужастики.

- Все точно. Я в детстве мочился в постель, потому что боялся ходить в туалет ночью, и мама меня за это наказывала. В один день я решил "договориться" с монстрами...

- Спасибо монстрам, иначе не видать бы ваших фильмов. Вы также как-то обмолвились, что детские годы были для вас самым ужасным периодом жизни...

- Да, я всегда был тихоней, и, если это определение может быть применимо ко мне (учитывая мою комплекцию), хрупким тихоней. Тем не менее мне пришлось научиться драться, потому что меня каждый день избивали в школе. Больше всего мои одноклассники обожали забрасывать меня камнями. Когда я пытался жаловаться дома, родители не обращали на это внимания, воспринимая происходящее как детские шалости.

- Согласитесь ли вы с тем, что ваше увлечение фильмами о монстрах вызвано потребностью бороться с монстрами внутри нас?

- Нет, причина несколько в другом. Должен признаться, что так называемые нормальные люди пугают меня гораздо сильнее. А когда кто-то говорит о себе хорошо, это и вовсе приводит меня в неописуемый ужас. Мне кажется более разумным доверять монстрам, нежели людям улыбающимся. Современное общество требует от нас белозубых улыбок, свежего дыхания и шелковых волос. Таким образом, нам запрещается иметь недостатки, то есть в конечном счете запрещается быть людьми... Лично я люблю людей прежде всего за их недостатки. И мне кажется, как только общество станет более терпимым к человеческим слабостям, мир станет лучше.

Нелли ХОЛМС, Лос-Анджелес

на РАСПИСАНИЕ