НАУКА СНА / LA SCIENCE DES REVES

цветной

оператор
ЖАН-ЛУИ БОМПУА

музыка
ЖАН-МИШЕЛЬ БЕРНА
(а также эпизодическая роль полицейского, играющего на фортепиано)

 

ССЫЛКИ

Официальный сайт фильма (на англ. яз)
Официальный сайт фильма (на фр. яз)

 

 

 

Стефан:
Ты выйдешь за меня замуж, когда тебе будет 70, и уже нечего будет терять?
(цитата из фильма)

ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НАЯВУ

Стефан Миро, сын мексиканца и француженки, живописец, изобретатель портативной машины времени и владелец решительно незабываемой вязаной шапки (Гаэль Гарсия Берналь), приезжает из Мехико, где вырос, в Париж, где родился и жил ребенком. Приезжает в связи с тем, что папа его, к сожалению, умер, а мама (Миу-Миу) вроде выхлопотала Стефану работу художника в парижском издательстве. Но конечно же, мама все напутала: в издательстве Стефана сажают клеить трафаретные литеры на календарь с голыми бабами, а от жизни в собственной бывшей детской у него обостряется давняя болезнь - сны, которые всегда были увлекательней настоящей жизни Стефана, начинают ползучее наступление на реальность. Потом еще дружелюбные грузчики роняют на героя пианино - что приводит к знакомству Стефана с владелицей инструмента Стефани (Шарлотта Гинсбург), соседкой по лестничной клетке. Уже с этих двух совпадений - имен и места проживания - можно было, в принципе, распознать в происходящем некую руку судьбы, но Стефан мало того что упорно путает сон с явью и несет от смущения какую-то похабень, так еще вбил себе в голову, что ему больше нравится соседкина подружка Зоэ (Эмма де Кон), - хотя это, конечно же, самообман.

Если не получилось прочитать предыдущий абзац - это ничего. Сны в пересказе всегда выглядят отвратительно, единственный возможный выход тут - поверить на слово. Здесь любовное настроение, витающее под потолком вместе с облаками из ваты, оставляет приятное легкое послевкусие. Так бывает и после красочного сновидения, которое, проснувшись, очень хочется удержать в памяти, но всегда остается лишь едва ощутимое чувство, тлеющий огонек чего-то очень теплого и родного, оставленного в том царстве грез и фантазий, куда, как и в гераклитову реку, никогда не получится войти дважды.

"Ступай легко, мои ты топчешь грезы", - писал У.-Б.Йитс, и француз Гондри ("Звериная натура", "Вечное сияние чистого разума"), работая на территории грез, явно следует этому завету и ступает легче легкого - таким невесомым комариным поскоком, что почти двухчасовой фильм волшебным образом выпадает из времени ("Наука" могла бы длиться 10 минут, а могла и 10 часов - без всяких последствий для общего от нее удовольствия). Гондри, всю жизнь снимающий про фокусы памяти, как все большие режиссеры, не удержался от соблазна перенести эксперимент с экрана в зал - его фильм, словно сон, самоуничтожается в голове, оставив только послевкусие, дежавю, ностальгию по запамятованному. Это странное летучее свойство, наверное, и есть главное достоинство "Науки", первого фильма Гондри, написанного им в одиночку, без участия его товарища и обычного соавтора - сценариста-эквилибриста Кауфмана.

Не рвущая в отличие от "Сияния" душу, не достигающая (как, к слову, не достигает ни один из его полнометражных фильмов) тех высот, которые Гондри шутя берет, работая с малыми формами (см. хотя бы его клип на песню певицы Бьорк "Bachelorette"), "Наука", с ее безалаберным очарованием и какими-то совершенно набоковскими каламбурами на неродном для автора английском ("friendships, relationships and all those ships"), берет кроме прочего и диковинным противоречием между масштабом таланта - и теми, в сущности, безделицами, к которым этот талант прилагается. Этим она очень похожа на изобретенную героем машинку времени, позволяющую путешествовать в будущее и прошлое - но только на одну секунду. Или на специальные очки, позволяющие видеть реальную жизнь в трехмерной проекции. "Разве жизнь сама по себе не трехмерная?" - удивляется Стефани, узнав про изобретение. Сама по себе - определенно нет. Это очень заметно в те считанные минуты, когда ты уже вышел после фильма на улицу, но еще не забыл окончательно все то, что только что увидел.
По материалам Романа Волобуева http://msk.afisha.ru/

 

 

 

Ги: Тебе нравится Мартин?
Стефан: Мартин из офиса?
Ги: Нет, Мартин Скорсезе!
(цитата из фильма)

Мишель Гондри еще не стал в России "культовым" режиссером по чистому недоразумению. В двух словах оно сводится к тому, что у нас до сих пор не существует мало-мальски приличного музыкального канала, где можно было бы посмотреть видео-ролики не сводящиеся к демонстрации отличного прикида поп-звезд. А между тем, клипмейкерство - искусство, часто не уступающее полному метру.

Силами интернета мы более-менее освоили творчество Криса Каннингэма, снимавшего клипы для Афекс Твина, Бьорк и Portishead. Однако Крис - далеко не единственный режиссер, имеющий собственное (и, кстати, довольно жуткое) лицо в индустрии музыкальных роликов. И если кто с ним и мог бы потягаться, так это Гондри. По его работам для Massive Attack, Бэка, Daft Punk, Кайли Миноуг и той же Бьорк видно, что он неплохо понимает музыку этих нетривиальных артистов. Но помимо этого Мишель привносит и нечто свое: его клипы создают особый сновидческий мир, в котором Бьорк путешествует в животе плюшевой мыши и приколачивает к лунной поверхности табличку с надписью "СССР", а Бэк ходит по офису в пляжных штанах, увязая по щиколотку в линолеуме.

Впервые идея "Науки сна" посетила режиссёра во время работы над клипом, в котором двое молодых людей "обменивались" снами, пытаясь понять, как они (сны) взаимодействуют друг с другом. Имея за плечами "Звериную натуру" и "Вечное сияние страсти" Гондри решил приступить к реализации старого замысла, наполнив сценарий множеством автобиографических деталей. Стефан - во многом alter-ego самого режиссёра, и его история, рассказанная в фильме, может дать хотя бы общее представление о парижском этапе жизни Гондри. "Мы снимали фильм в доме, где я жил со своим сыном и его матерью. Мне хотелось исследовать ту историю, которая приключилась со мной 25 лет назад в 1983 году, когда я был в Париже, и ту, которая была со мной в Нью-Йорке два года назад, так что я соединил их в одну, но для меня оставалось важным, чтобы действие происходило в Париже. Здесь есть то ощущение маленькой компании, которое очень типично для Парижа, и в те годы, когда я тут работал, я по сути делал ту же работу, что и Стефан".

Герои фильма постоянно меняют язык, на котором разговаривают: в картине звучат английский, французский и испанский языки. По словам режиссёра, он не планировал подобного, так как исполнитель главной роли Гаэль Гарсия Берналь обещал ему выучить французский к началу съёмок, но не смог сдержать обещание. Но эта языковая катавасия как раз и придала фильму особое, неповторимое звучание, которое могу оценить ижевские зрители - фильм демонстрируется в авторской звуковой версии с субтитрами.

Применив нарочито "картонную" конструкцию фона ко всему происходящему и встроенной в фильм анимации "как в русских кукольных мультфильмах", Мишель Гондри непринужденно и изящно балансирует на грани наивного, почти детского сюрреализма. И все его режиссерские изыски ничуть не мешают, а наоборот, способствуют, во время просмотра щедро вкушать главное - невероятную лёгкость бытия, царящего во внутреннем мире автора, всю эту феерию чистых чувств, чистого юмора, чистых красок, чистых персонажей.

 

Ги (выбросив телевизор с моста в канал): Он плывет!
Стефан: Аааа, он плывет!
Ги: Теперь рыбы могут смотреть из воды дурацкие сериалы.
(цитата из фильма)

ИНТЕРВЬЮ С РЕЖИССЕРОМ МИШЕЛЕМ ГОНДРИ

Ваши фильмы, получившие множество фестивальных призов, ваши видеоклипы и рекламу уже увидели миллионы зрителей. Полнометражный же фильм по собственному сценарию появился лишь сейчас. Почему такой длинный путь?

Думаю, что мне не доставало уверенности. По мере того, как я продвигался вперед и снимал, мне все более хотелось открывать все новые и новые горизонты. Но поскольку мой собственный голос постоянно звучал в паре с другим, я все более начал ощущать потребность в сольной партии.

В работе над видеоклипами была своя специфика: первоначально боссы имели смутное понятие о том, что я хочу, пока не давали мне возможность снять. Как правило, результат их впечатлял. В кино оказалось по другому, это более тяжеловесный механизм, и здесь приходится все доказывать всем с самого начала до самого конца.

Одной из причин, по которой я решил сделать "Науку сна", стало то, что здесь от меня уже не требовалось объяснять каждый свой шаг. Работая с другими людьми, приходится пользоваться словами. Переводить визуальные образы в слова - не самый лучший способ работать над фильмом, это ограничивает свободу. Если хочешь создать что-то, интересное не только тебе самому, но и другим, нельзя сомневаться над каждым своим шагом. Это может показаться противоречием, но осознание того факта, что я - единственный человек, который принимает решение, позволяет мне меньше контролировать сам процесс. Мне бы хотелось дать больше контроля инстинкту и меньше интеллекту и работать со своими идеями, образами и концепциями без необходимости что-то кому-то доказывать.

"Наука сна" - очень автобиографичная работа. Помимо всего прочего, основное место действия фильма происходит именно в том самом доме в Париже, где вы жили, когда работали в унылой фирме по производству календарей.

Картина, безусловно, наполнена моим личным опытом. Стефан во многом - это я сам. Но, кстати, не только Стефан. Я проявляюсь и в остальных персонажах фильма.

Часто, играя роль, вдохновленную личным опытом режиссера, актеру трудно избежать фальши. Гаэль Гарсиа Берналь здесь абсолютно на своем месте.

Гаэль гениально нашел эту золотую середину - между образом Стефана (то есть мной самим) и собственной индивидуальностью. Думаю, без соблюдения этого тонкого баланса роль действительно оказалась бы фальшивой. Ему все время приходилось помнить об этой двойственности образа. Для меня магия кино заключается в объединении самых разных неповторимых личностных характеристик и создании на этой основе нового образа. Необходимо максимально использовать индивидуальность самого актера. Очень важно дать человеку свободу.

Множество визуальных образов перекочевали в картину из ваших видеоклипов.

Пожалуй, дело обстоит несколько иначе. История, рассказанная в "Науке сна", зрела в моей голове достаточно долго. Так что какие-то идеи, приготовленные для фильма, я первоначально попробовал в клипах. Но в любом случае, и без этого в кино все осталось бы точно так же как есть. Мои образы - это часть меня самого.

Стефан - художник, как и вы сами. Разница в том, что он не очень умеет применить свои таланты в реальной жизни.

О, множество художников тратят огромное количество времени на то, чтобы совершенствовать ремесло, пытаясь компенсировать невозможность с ходу покорить мир своими гениальными идеями. Вместо того, чтобы непосредственно обратиться к собеседнику, вы прибегаете при помощи разнообразных посредников. Вы молоды, и, наверное, вы хотите, чтобы вас заметили? И вообще, мечтаете познакомиться, наконец, с девушкой?

Итак, наш художник выходит в мир в поисках своей второй половинки. Но вместе с ним в мир выходят еще и толпы других людей, желающих того же самого, но не намеревающихся терять время на то, чтобы быть художниками. В результате на рынке подружек они хватают всех девочек первыми, и наш художник остается с носом. Собственно, это и есть история Стефана.

Он придумывает для Стефани все эти безумные вещи. Но при этом Стефан настолько сильно погружен в свой собственный мир, что когда он пытается быть рядом с ней, все выходит наперекосяк. Она же являет собой натуру более приземленную, и артистический невротизм Стефана ее отчасти пугает. Их разница в восприятии очевидна: вот Стефан предлагает волшебные очки, позволяющие "видеть мир трехмерным". "Но реальный мир итак трехмерный", - недоумевает Стефани. Она более расположена к внешнему, он же тяготеет к внутреннему.

Шарлота Гинзбург кажется весьма удачным выбором на роль Стефани. Она - дочь культовых персонажей Сержа Гинзбурга и Джейн Биркин, так что воспитывалась, мягко говоря, не в самых пуританских условиях. В своей реальной жизни, она антипод Стефана - зрелая женщина в теле невинного ребенка.

Интересное наблюдение. Да, в некотором смысле, она появилась на свет слишком рано. И тело не поспевает за ее зрелым умом. Именно это во многом и определило выбор Шарлоты на эту роль. Хотя в ее характере тоже присутствуют детские черты. Она столь же искренна, как и Стефан. Она прозрачна и робка. Немногие умеют выразить это состояние напрямую, без всяких хитрых актерских приспособлений и уловок.

Когда вы снимали картину, всегда ли вы знали, где сон, а где реальность?

В кино это разграничение не явно, но я всегда отдавал себе отчет, что есть что: ведь почти все сны в фильме - мои собственные. Но в одном эпизоде все смешалось, ведь порой и в реальности присутствует частица сна. Помните, они бросали вату на потолок, делая облака. Момент, единения самих героев и нас, зрителей вместе с ними. В тот момент сон стал явью.

"Стефан ТВ" - пограничный пункт на пути героя из реальности в сон и обратно.

Идея пришла мне в голову довольно давно, и я думаю, что это отличный способ изобразить то, что происходит в голове у Стефана. Поскольку во сне глаза не видят того, что происходит перед ними, я поместил в интерьер окно, закрытое занавеской. Итак, перед нами мозг Стефана, погружающийся в сон.

Там есть синий экран, что несколько комично, поскольку это - техническое телевизионное приспособление, и в нем нет ни малейшей магии. Вот так можно творить свой собственный внутренний мир синим экраном и кнопками. Вот так, с помощью внутреннего телевидения, можно перемещаться из одного мира в другой.

Вы работаете со спецэффектами по-разному. Это могут быть технически совершенные образы, и для зрителя - абсолютная загадка, как они сделаны. Но ваш конек - это удивительная "картонная" эстетика, словно придуманная впервые открывающим мир ребенком.

Я осознанно использую оба вида. Понимаю, что высокотехнологичные спецэффекты производят сильное впечатление. Но с другой стороны, мне нравится наивная простота и небрежность ручной работы. Все дело в соотношении. Его-то как раз и нелегко поддерживать в кино: в процесс вовлечено слишком много людей, при этом каждый стремится к совершенству.

Современная анимация стала настолько реалистична и безупречна в изображении малейших деталей, что фактически стала разделом компьютерной графики. Проблема в том, что когда ты становишься совершенен, то начинаешь терять спонтанность художника.

Я неплохой аниматор, и если внимательно присмотреться к картинке "Науки сна", то детали порадуют самого искушенного зрителя. Однако, эти детали выражены с той самой прекрасной небрежностью, которая и составляет свойство самых высоких образцов ручной работы. Свойство, которое я намеренно использую в этом кино.

Анимационные эпизоды фильма были созданы до того, как вы приступили непосредственно к съемкам?

Пять лет назад я купил домик в горах, который некогда принадлежал моей тете. Там в свое время была мельница, но за долгие годы оборудование исчезло, и осталось пустое помещение - очень маленькое, но вполне подходящее для мини-анимационной студии.

И там, за два месяца, с командой из 10 человек мы создали всю анимацию для "Науки сна". Эти два месяца мы потратили на полную катушку, что обошлось нам примерно в сумму недельного бюджета всего фильма с использованием полной съемочной группы. Довольно дорогое удовольствие, но игра стоила свеч! Мы создали мир снов до того, как приступили к съемкам, и даже до того, как сама история была придумана до конца. То есть съемки дополнили фильм реальностью, создаваемой на основе уже готовых сновидений. Поскольку мы пошли по нестандартному пути, это сделало фильм более интересным.

Вы показывали анимационные эпизоды актерам?

Да, и это был принципиальный момент. Синий телевизионный экран в "Стефан ТВ" использовался не как декорация, а по-настоящему, так что на мониторе сразу виден результат.

Я часто использую заднюю проекцию. Это старая как мир технология, и, между прочим, очень трудная. На съемочную площадку она привносит особую ауру. "Смотри, что получилось из ожившей туалетной бумаги, помнишь мы корпели над этим на студии? Мы построили город, и теперь он живой!"

В сцене полета Гаэль плавал в резервуаре с водой перед экраном с задней проекцией. Сейчас такие архаичные киноэффекты редко приходят в голову режиссерам. Гораздо чаще используется синий экран или подвеска на проволоке. Наш подход довольно сложный, но при этом весьма изящный. Ведь в кино уже летают все, кому не лень, и мне хотелось совершить небанальный "ход конем".

В конце фильма Стефан становиться довольно груб со Стефани. Почему в нем вдруг проявилось это качество?

Его окончательно заносит. Он и ранее был склонен отпускать самые неподходящие шутки в самое неподходящее время. В этом обратная сторона его робости. Как вербальный тик, синдром Туретта. Он говорит очевидную глупость, но не может сдержаться. К концу фильма это выплескивается через край. Он теряет голову.

Сознательно или нет, но я даже несколько обострил эту сторону Стефана, поскольку иначе было бы странно, почему такая девушка как Шарлотта оставалась равнодушна к такому молодому человеку как Гаэль. Одна из причин - он немного "не в себе". И его невроз не очень-то располагает к влюбленности. Приземленные качества гораздо более привлекательны в женщине, чем в мужчине.

И "Наука сна", и ваши прошлые фильмы "Вечное сияние чистого разума" и "Человеческая природа" повествуют о людях, словно заблудившихся между двумя мирами. Вам очень близка эта тема?

Я никогда не забуду как детстве мы жили на краю леса и города. Переход из одного мира в другой невероятно манил. Мгновение, и ты попадаешь в иное измерение, на другую планету, где каждую секунду может произойти нечто удивительное и неожиданное. Когда ты входишь в сны Стефана, то осознаешь, что находишься одновременно и в его реальности, и в совершенно особом, измененном мире. Может быть, именно эта двойственность меня так привлекает в этом образе.

Еще один фирменный элемент вашего кино - это привычные вещи в непривычном контексте: такие как лес в лодке в "Науке сна" или кровать на пляже в "Вечном сиянии".

Возможно, это влияние сюрреалистов или других художников, но вернее всего - это влияние снов. Ведь именно во сне можно увидеть самые неожиданные сочетания предметов. В привычной обстановке мозг пассивен. Но стоит появиться чему-то необычному, мозг приходит в возбуждение. Он начинает работать, чтобы восстановить отсутствующие на первый взгляд связи, и в своих поисках принимается исследовать реальность. Это невероятно креативный момент!

Когда человек спит, в его голове рождается море самых невероятных фантазий, а мозг собирает из них историю. Кровать на заснеженном пляже в "Вечном сиянии" возникает как раз из такого особого состояния сознания.

Вы верите в науку сна?

Абсолютно! Но я не верю в мифологичность и символизм снов. Не понимаю, почему все люди должны иметь одинаковые ассоциации. Мне кажется, у каждого из нас они свои. Нет, конечно, существуют какие-то общие связи между предметами, но если тебе приснилась змея, то нелепо в поисках объяснения увиденного бежать к справочнику. Смысл в другом. Память. Если обратиться к собственной памяти, то придется признать, что ты уже сталкивался со змеей в определенном контексте, и что этот опыт заново, с иной логикой воссоздается сейчас в сновидении. Меня очень привлекает эта концепция, я словно бы заглядываю в некую карту в своей голове, карту, в которой обозначен весь ландшафт моих чувств и переживаний с самого рождения. Все внутри тебя самого. Каждый день я погружаюсь с головой в глубокое море событий своей жизни. Это непередаваемое чувство!

Похоже на большую булькающую кастрюлю с варевом, которую перемешивает в первом эпизоде фильма Стефан.

Да, в этом суть сновидения. Я радуюсь, когда запоминаю сон и с помощью него могу проникнуть в глубины своего сознания. Но сон мне ничего не скажет о том, кто я есть. Сон - это всего лишь дорога, приключение. Он не дает ответов, как на приеме у астролога: "Все будет хорошо" или "Тебе предстоит встреча". Это нечто более интимное. Наука - это скорее удовольствие, нежели мифология. Да, люди хотят верить в невидимые миры, и ударяются в астрологию. Но в науке тоже есть свои невидимые миры! Кто-нибудь видел протон?

Перевод с английского Андрей Смирнов, Ижевский киноклуб