КО ВСЕМ ЧЕРТЯМ! / NAAR DE KLOTE!

авторы сценария
ТОН ВАН ДЕР ЛЕЕ
ЯН КЕРКХОФ

оператор
ЙООСТ ВАН ГЕЛДЕР

музыка
ОТТО ВАН ДЕР ТООРН

Секс, наркотики, техно-поп. Конопля растёт на кухне, грибы продают в магазине, таблетки покупают на рэйвах, кокаин берется неведомо откуда, но есть почти у всех. Кинокамеру периодически плющит, глючит и колбасит не по-детски: простая история о хорошей сельской девушке, которая постепенно превращается в наркоторговку и проститутку, расцвечена всеми цветами психоделической радуги.

Это история парочки невинных провинциалов, переехавших в Амстердам и поддавшимся на все искушения 90-х - рейв-вечеринки, экстази, секс на стороне. Керкхоф смотрит на это критическим взглядом и словно на разные голоса повторяет банальные тексты евро-дэнса - "I'm feeling so fine, let's have party time". Появляется ли смысл? Нет, как ни крути. Кислотная анти-эстетика европейских дэнс-пати, будто бы извлеченная из капсулы времени, разъедает глаз и абсолютно очищена от какого-либо гламура. Понимание того, что люди действительно живут внутри этого яркого ничто, а не проводят уикенд, критично уже само по себе само по себе. Отчаяние Керкхофа от того, что попал в эту цветастую ловушку, проявляется в конце, при неизбежной перестрелке а ля Тарантино. "Послушайте, это же не фильм Тарантино". "Тарантино? Я тебе сейчас покажу Тарантино!" - и вполне себе тарантиновская дырка во лбу…

Личная драма двух вступивших на порочный путь влюбленных то и дело перемежается зарисовками окружающей их танцевальной культуры. В гротескных тонах Керкхоф изображает истории, которых в запасе у любого энтузиаста клубного движения. Спонтанный секс на пике 'прихода', которому предаются разряженные фрики; тогровля веществами и их употребление в клубном туалете, соперничество диджеев и появление девчачьих электронных групп-однодневок; борьба за каналы распространения наркотиков и специфические методы ведения наркобизнеса - все это складывается в причудливую гармоничную вселенную, в которой человеческие отношения меряются на граммы, а адекватный человек - тот, кто не успел съесть больше двух таблеток.

С помощью хаотично дергающейся камеры, агрессивного монтажа и экстремальной коррекции, с клиповой скоростью Керкхоф подает зарисовки, которые при всей своей комичности оказываются убедительнее иной документалистики. Абсурдный мир требует абсурдных методов изображения, и выбранный режиссером стиль кислотного натурализма (когда моральные императивы героя раскрываются через поливку конопляного кустика из банки 'Хайнекена') наилучшим обьразом отображает шабаш, творившийся в передовых ночных клубах в середине девяностых, в апогее клубного движения.

Вместе с тем, абсурдизм и ерничание режиссера подчинены не столько социальной критике, сколько чисто художественным задачам. Безусловно, прожигание жизни в погоне за приходом автор решительно осуждает, но примерно в той же степени осуждал наркоманию Дэнни Бойл, чья экранизация книги 'На игле' сделала из кучки шотландских торчков героев масскультуры. Однако и грубая цифровая картинка с перекрученным контрастом, и бесцеремонность в изображении нравов, и весьма условная драматургия - это в первую очередь составляющие малобюджетного, снятого на одном дыхании фильма. Керкхоф здесь действует не просто как экспериментатор, но как настоящий панк, в произвольном порядке мешающий топорно снятые сцены и упивающийся эффектом. Апофеозом трэша становится финальный, разворачивающийся уже на титрах, массакр с игрушечными перестрелками, гуашевой кровью, dei ex machina в лице прибывающих представителей полиции и разбитой вдребезги роскошной старой 'Порше'. Машину, между прочим, действительно жалко - в отличие от кукольных героев этого позорища, занятного именно благодаря своей чудовищности.

по материалам Игоря Веселова, InterMedia

О РЕЖИССЕРЕ

В сытой и благоустроенной Голландии бушует невиданной силы трансгрессия, не пойми откуда взявшаяся. Вернее, откуда она взялась, как раз известно - Керкхофа считают своим и в Южной Африке, откуда он бежал в 19 лет от призыва в армию. Керкхоф, противник апартеида, не понаслышке знает об уродстве и несовершенстве окружающего нас мира и в своих сугубо андерграундных фильмах дает свое видение ситуации. Зачастую он взаимодействует с самыми актуальными фигурами - нойз-музыкантом Масами Акитой, известного как Merzbow, самоистязателя Роном Атеем, концептуалистом Мэттью Барни, в его фильмах можно услышать голос его друга Бликсы Баргельда и увидеть застреленного в прошлом году религиозными фанатиками голландского режиссера Тео Ван Гога. Любой из фильмов Керхофа - это "крик разума, истощенный собственным бунтарством", тут лучше Камю не выразиться.

Для того чтобы лаконично объяснить кто такой Ян Керкхоф, необходимо несколько ключевых слов.

Провокация. Секс. Безумие. Годар.
Страсть. Ненависть. Свобода.

Свобода в творчестве поэта и гражданина Керкхофа абсолютна, она и в выборе тем (в студенческой короткометражке Керкхоф превращает распятие в садомазохистскую игру, в "Шабондамской элегии" не чурается жесткого порно, коллаж "Вестерна 4.33", создаваемый из музыкальных фрагментов и цитат из Маргерит Дюрас, посвящает геноциду начала ХХ века), и в эстетике: его формальные эксперименты стирают грань между игровым, документальным кино и видеоартом. Да, есть еще одно важное для Керкхофа слово - правда. В его фильмах неподдельны не только кровь и сперма. Фраза из фильма Годара "Маленький солдат" о том, что кино - это правда 24 кадра в секунду, как раз про Керкхофа, хотя большинство его фильмв, полнометражных и короткометражных, снято в цифровом формате с использованием всего спектра технических эффектов, которые в нем возможны: стробоскопический эффект, двойная экспозиция, пикселизация и др. Впервые в мире Керкхоф перевел снятый в цифровом формате фильм на 35-миллиметровую пленку.

До конца 90-х назвать самого бесстрашного, провокационного и талантливого голландского режиссера не составляло труда - Ян Керкхоф, конечно. Сейчас так легко не ответишь - вовсе не потому что автор "Ко всем чертям!" и "Шабондамской элегии" перестал снимать. Нет, с ним все в порядке, он по-прежнему делит жизнь между родной Южной Африкой и Нидерландами, его предпоследний фильм "Похороны" (мировая премьера которого состоялась в Москве в 2005 году), как и фильмы 90-х, бесконечно смел, вызывающ и талантлив. Но дело в том, что Яна Керкхофа официально больше нет. Теперь его зовут Арьян Каганоф - любитель эксцентрики и на экране, и в жизни переименовал себя в честь биологического отца, встреченного, когда режиссеру было уже 35. Поэтому в сегодняшней ретроспективе встречаются два режиссера, живущие в одном человеческом теле.

Арьян Каганоф исповедует искусство без границ, в эти дни он представляет выставку своих картин в южноафриканском Дурбане и заканчивает роман "Убийца". Показ своих (и Керкхофа, конечно, тоже) фильмов в России Каганоф воспринял с большим энтузиазмом. В обращении к своим русским зрителям он объяснился в любви к своему любимому русскому режиссеру.

"Все русское кино сконцентрировано для меня в тех немногих работах, что оставила Лариса Шепитько. Их экстраординарный гуманизм, что так или иначе смягчает тревожную пульсацию горечи и грусти, разлитых в фильмах Шепитько. Их живописная чувственность, происходящая из близости к природе, ощутимой даже в городских эпизодах. Классицизм монтажа, всегда следующего законам музыки. И, что важнее всего, присутствие божественного духа, без которого любые наши кинематографические усилия оборачиваются тщетой. По правде говоря, мои работы выглядят жалкими в сравнении с ее. Я польщен тем, что вы показываете мои фильмы, но ее картины лучше, много лучше. Она умерла в 41 год, столько же мне сейчас. Если вы покажете ее безусловный шедевр "Восхождение" вместо моих картин, я буду счастлив". / Арьян Каганоф

Не вместо, но вместе! Сразу же после фестиваля голландского кино, в субботу 15 апреля, Ижевский киноклуб показывает фильм Ларисы Шепитько "Восхождение".

дорогие друзья кино
срочно
пока оно не умерло
смотрите мои фильмы
они медленно
очень медленно движутся в направлении…
я еще не знаю, куда

возможно, вам это откроется
сообщите свой вердикт
www.kaganof.com

Обращение режиссера к зрителям его ретроспективы
в Ижевском киноклубе, 27 марта 2006 года