ЗАВЕЩАНИЕ ОРФЕЯ/ LE TESTAMENT D'ORPHEE, OU NE ME DEMANDEZ PAS POURQUOI!

черно-белый
 

оператор
РОЛАН ПОНТУАЗО

продюсеры:
ЖАН ТЮИЛЬЕ
ФРАНСУА ТРЮФФО

музыка из произведений:
ИОГАННА СЕБАСТЬЯНА БАХА
ГЕОРГА ФРИДРИХА ГЕНДЕЛЯ
КРИСТОФА ВИЛЛИБАЛЬДА ГЛЮКА
РИХАРДА ВАГНЕРА

ССЫЛКИ:
Образ Орфея в мифологии, античной литературе и искусстве. Сюжеты. Атрибутика (реферат)

"Страдание - это нормальная плата за несправедливую и великолепную судьбу"
К 90-летию со дня рождения Жана Маре

Третий фильм из знаменитой трилогии Жана Кокто "Кровь поэта", "Орфей" и "Завещание Орфея". Фильмы Кокто сделаны в лирической манере "ирреального реализма", как он сам определял свой кинематографический метод, и представляют собой экзистенциальные сюрреалистические образы, основанные на мотивах мифа об Орфее. Однако тема фильма, вернее несколько идей, о которых рассказывает автор, далеки от самого мифа, и повествуют об исканиях поэта, о невозможности смерти в искусстве и любви. Жан Кокто предстает в собственной картине в образе современного (60-х годов) французского художника и поэта и, путешествуя между двумя мирами, различными годами этого столетия и даже эпохами, доказывает, что смерти нет и все что, погибает - в искусстве живет вечно. В фильме используются элементы французского театра, сюрреалистические полотна Пабло Пикассо и все возрождающий эффект обратной съемки. Сам Пикассо, как и Жан Марэ также заняты в эпизодических сценах этой ленты. Вынесенное в заголовок название "…Не спрашивайте меня почему" оставляет в фильме много вопросов и символов, о значении которых можно гадать бесконечно, а лирический конфликт не позволяет определить ни кульминацию, ни ожидать какой либо конкретной развязки. Однако именно все это создает интригу и заставляет внимательно следить за легкой пластикой известного режиссера и поэта путешествующего по ту сторону жизни.

"Завещания Орфея" - фильм столь же поэтический, сколько и философский. Своеобразный лирический манифест большого поэта и художника, в котором за три года до окончательного, физического ухода в Зазеркалье Жан Кокто еще раз сформулировал основные темы своего искусства. Но в неменьшей степени это и автопортрет художника, разностороннего, капризного, умудренного годами вечного дитяти, мужчины, любящего мужчин, творца, одновременно постоянного в склонностях и переменчивого в увлечениях, разбрасывающегося, но и всегда возвращающегося в одну и ту же воду. В ту самую воду, в которую нельзя войти дважды только нам с вами, но не ему, Орфею, неизменно вглядывающемуся в ее зеркальную гладь и рассматривающему там лик Нарцисса.

Жан Кокто является зрителю в импозантной своей плоти с самого первого кадра и с самого первою кадра демонстрирует чудеса, на которые никто, кроме него, Поэта, не способен. Он приходит в наш век в костюме XVIII столетия затем, чтобы встретиться с самим собой сегодняшним и с чудаком-ученым, изобретшим волшебный пули, которыми нужно убить Орфея, чтобы возродить Орфея. Как Феникс, он, Орфей, и возрождается, чтобы, приняв свой истинный облик (Жана Кокто, а не Жана Маре, любимца и любовника режиссера, его ученика и его Галатеи), вновь встретиться с той, кто одна мучительней и притягательней всех на свете возлюбленных - со Смертью. Эта Смерть, однако, воплощена не в облике Марии Казарес, но мы этого еще не знаем, потому и не понимаем поначалу совершенного спокойствия Орфея-Кокто при встрече с той, к которой так стремился Орфей-Маре.

Так вопросом, загадкой, тайной - завершается (если завершается) странствие Орфея, так завершается творческий путь в кино Жана Кокто, называвшего кинематограф "сном наяву" и навеявшего нам несколько собственных искусных и нестареющих "золотых снов", которые, по словом одного из его любимых актеров, Жана Перье, "будут жить вечно". Если прав художник и путь величайшего певца в истории человеческой культуры есть вечное возвращение к себе, или вечное стремление сквозь все на свае зеркала потустороннего и искусы смерти - к любви, тогда, действительно, его "сны" мы будем пересматривать и разгадывать вечно, ведь все мы - и поэты, и нe-поэты - хотим (или должны хотеть), в сущности, одного и того же - yзнать любовь, обрести себя и достойно приготовиться (отыскать дорогу) к смерти, что означает - постичь смысл бытия.

www.kinox.ru

КОКТО (Сосteau) Жан (05. 07. 1889 - 11. 10. 1963), французский поэт, драматург, прозаик, сценарист, кинорежиссер, актер, график. Один из виднейших представителей авангарда в европейском искусстве 20 века. Образование получил в лицее Кондорсе. В 1995 был принят в члены Французской академии.

Свой путь в искусстве начал как поэт-экспериментатор. Его формирование как художника произошло под влиянием спектаклей русского балета, музыки И. Стравинского, живописи П. Пикассо и поэзии Г. Аполлинера. Именно Кокто с его разнообразными талантами и чуткостью ко всему новому оказался вдохновителем многих художественных начинаний эпохи, прежде всего в области театра и музыки. Как график Кокто выступил на рубеже 1910-х и 1920-х годов, когда на смену кубизму приходит возвращение к натуре, но уже на других, чем прежде, началах. Рисование являлось для французского художника подобием письма; на бумагу переносилось не увиденное с натуры, а пережитое и осмысленное. Поэзия Кокто развивалась отдадаизма ("Стихи", 1920) к сюрреализму (сборник "Опера", 1927). Разносторонне одаренный художник, Кокто пробовал себя и в кинематографии - им были поставлены картины "Красавица и чудовище"(1946), "Орфей"(1950) и "Завещание Орфея" (1960).

Все творчество Кокто - поиски "истинной линии" (которая в переносном смысле слова являлась его целью и в литературе), передающей суть вещей. Движимый, в духе времени, страстным интересом к кинематографу, в 1930 (одновременно с постановкой Л. Бунюэлем сюрреалистического шедевра "Золотой век") снял свой первый, отмеченный намеренной алогичностью повествования фильм "Кровь поэта" (Le Sang D'un Poete), в котором просматривались смутные контуры античного мифа об Орфее. В дальнейшем тема искусства и участи художника в прозаичном и корыстном мире становится центральной в творчестве Ж. Кокто, обретая роковую, в позднеромантическом духе предопределенность в фильмах "Орфей" (Orpheus/Orphee, 1949) и "Завещание Орфея" (Le Testament D'orphee, 1959), снятых по собственным сценариям (в последнем он выступил сам в будничном облике пожилого поэта).

Наибольший успех снискала вторая часть кинотрилогии, представлявшая собой перенесенную в условную современность экзистенциальную, в духе "Мух" Ж.-П. Сартра и "Мифа о Сизифе" А. Камю, притчу о несовместимости высокой духовности с регламентированным буржуазным бытом. Мрачная экспрессивность картин посещаемого героем (Орфея, как и большинство главных героев Кокто, играл Ж. Маре) в сопровождении таинственной Принцессы-Смерти (М. Казарес) ада, где безликие судьи с унылой механичностью выносят своим жертвам приговоры без права апелляции, живо напоминала о недавних ужасах фашистской оккупации. Мотив абсурдного героизма, сквозь трагизм бытия ведущего к бессмертию, звучал у Кокто и раньше - в авторском сценарии фильма "Вечное возвращение" (L'eternel Retour, 1943, режиссер Ж. Деланнуа) - обобщеннно-поэтической версии легенды о Тристане и Изольде.

Самой простой и популярной из лент Кокто, в полной мере продемонстрировавшей образные возможности его "ирреального реализма" (как определял он сам свой кинематографический метод), стала сказочно фантастическая картина "Красавица и чудовище" (La Belle Et La Bete, 1946), фабула которой восходит к волшебной сказке 18 века. Менее удачны его опыты в области костюмно-исторического фильма - сценарии экранизаций "Рюи Блаза" (Ruy Blas, в нашем прокате - "Опасное сходство") (по драме В. Гюго, 1947, режиссер П. Бийон) и "Принцессы Клевской" (La Princesse De Cleves, по роману М.-М. Де Лафайет, 1960, режиссер Деланнуа) ощутимо проигрывали на фоне классических источников. А дважды предпринятую Кокто - сначала в драме "Двуглавый орел" (L'aigle A Deux Tetes, 1946), а затем в одноименном фильме (1947) - попытку реанимировать исторический апокриф - загадочную гибель королевы Елизаветы Австрийской от руки неведомого убийцы - современники восприняли как откровенный анахронизм. Позднее к тому же сюжету, и тоже без особого успеха, обратился М. Антониони в телевизионной драме "Тайна Обервальда" (Il Mistero Di Oberwald, 1981).

Большим успехом пользовались экранизации двух написанных им еще до войны мелодрам из современной жизни - "Несносные родители" (Les Parents Terribles, 1948) и "Несносные дети" (Les Enfants Terribles, 1949, режиссер Ж.-П. Мельвиль), иронически высвечивавших несостоятельность морали среднего класса. Кинематографическое творчество Кокто, несмотря на видимую эклектичность, несомненно обогатило набор образно-выразительных средств и приемов современного киноискусства.

По материалам Николая Пальцева, с дополнениями