БАБУСЯ

Ссылки:
Об актрисе Анне Овсянниковой

Делать кино про народ, беря за основу сюжеты из народной жизни, любят многие. Особенно в России, где слово "народ" принято произносить с трепетом и придыханием, памятуя об исконности, посконности и знаменитой триаде. Пройдя через болезнь чернухофилии, многие наши режиссеры, что называется, пошли в народ. Нечасто, но стали появляться фильмы из жизни глубоко народной, что проистекает на просторах земли русской, за пределами Садового кольца, а то и Московской кольцевой автодороги. Только вот беда - если в фильмах про любовь нас подстерегает пошлятина и неумеренная романтика в стиле дамских любовных романов, а картины про мужественных мужчин грешат преобильными реками крови, в которых плавают отстрелянные конечности, то к фильмам из народной жизни хочется пририсовать лапти и по ходу дела фальшиво-заунывно затянуть что-нибудь вроде "Степь да степь кругом".

Удивительным образом всего этого избежала Лидия Боброва со своей картиной "Бабуся". Впрочем, вряд ли это можно назвать удивительным. Боброва с самого начала сделала то, чего так всегда боялись создатели "народного" кино. Она не стала играть со зрителем в поддавки. История про бабу Тосю, "бабусю", как звали ее внуки, сколь жизненна, столь и кинематографична.

На старости лет бабуся оказалась никому не нужна. Дом свой в деревне она продала, деньги раздала многочисленным внукам и поселилась у дочери. Та вскоре заболела и умерла, зять решил начать новую личную жизнь, в которой бабусе, разумеется, места не нашлось. Старушку стали передавать от родственников к родственникам. По разным причинам никто из внуков взять ее не захотел. Или не смог. И никем не замеченная баба Тося ушла в зимнюю ночь...

(Екатерина Барабаш, "Независимая газета", с сокращениями)

У фильма Лидии Бобровой "Бабуся" судьба странная, но вполне вписывающаяся в достаточно пошлую концепцию пророка в своем отечестве. В Карловых Варах "Бабуся" получает приз, мэрия Парижа устраивает торжественную премьеру и печатает для проката 42 копии фильма. Для сравнения: в России хорошо, если была отпечатана одна копия, а когда в ноябре фильм хотели показать на фестивале "Чистые грезы", не нашлось и ее. Задевалась куда-то.

Между тем и режиссер, и фильм уникальны. За 15 лет Лидия Боброва поставила за гранью скудных финансовых возможностей три фильма только благодаря характеру, железному, тяжелому (я-то знаю, немного работал с ней 12 лет назад, очень трудно было). Она -- единственная, кто тянет в отечественном кино "деревенскую" линию. Не ту, что скомпрометировали политическим кликушеством многие писатели. А восходящую к Шукшину: трезвую, критическую и самокритичную одновременно, не унижающую героев жалостью, не лубочную, не ищущую врагов на стороне, но властно напоминающую, что Россия не ограничивается столицами, а знать ее надо, иначе быть беде.

Бабуся, сыгранная фантастической Ниной Шубиной, кочует на протяжении фильма от одних взрослых внуков к другим: умерла дочь, зятю она не нужна, остается рассчитывать на родную кровь. Никто ее вроде бы и не гонит прямым текстом, но очевидно, что никому она не нужна. Параллельно на экране проходят сюрреалистические картины быта не деревни и не города, а некоего межеумочного пространства, обитатели которого делают вид, что у них все как у людей. С монументальной простотой наивной живописи Боброва снимает и доморощенный конкурс красоты, и концерт народной самодеятельности, для реальных сельских жителей явно столь же экзотический, как для каких-нибудь туристов. В постоянно работающих телевизорах -- война в Чечне: репортажи ведет племянница бабуси, эмансипированная московская девица, единственная, на удивление, кто пытается помочь ей, разворошить мещанское болото. А единственный, кто принимает бабусю, -- тот ее внук, у которого и своих проблем по горло: он с женой удочерил девочку из Чечни, погрузившуюся от пережитого в немоту.

В финале Бобровой удается то, что удавалось в кино только великим протестантским киномистикам из Скандинавских стран. Незаметно для зрителя она смещает регистр повествования, не жертвуя бытовой достоверностью, поднимает случай из жизни над землей, переходя в пространство чуда. Бабуся уходит из дома непонятно куда, поговорив как бы ни о чем с немой девочкой. Девочка будит приемных родителей словами: "Она ушла". Ошалевшие от счастья, они даже не очень-то и пытаются понять, кто и куда ушел: чудо не нуждается в чудотворце, да и чудотворец уже ни в чем и ни в ком не нуждается.

(Михаил Трофименков, "Коммерсант", с сокращениями)

Картина ранит с первого кадра. Зритель смеется и рыдает над нелепостью бытия, над безыскусственной дружбой простых русских баб. И это чередование нарочито пафосной игры актеров и простоты поведения бабусь потрясает. Про них нельзя сказать - играют, настолько они естественны и непредсказуемы в своих словах, слезах, поступках, дружбе.

Снимая игровое кино, документалист Лидия Боброва впервые в "Бабусе" стала работать с профессионалами. Только на роль бабуси да еще одной деревенской жительницы она нашла немолодых деревенских женщин, что кажется вполне оправданным. На крик души одной зрительницы: "Вот Вы - городская, где Вы увидели, как Вы нашли эту женщину, как Вам удалось передать ее характер?", режиссер сказала: "Я не городская, а родом из тех, кого вы видели на экране, и о них я снимаю свои фильмы. Сначала мы искали среди талантливых актрис, но они играли. Ну, представьте, если бы перед вами на экране была Нона Мордюкова. Вы бы видели, что это Нона Мордюкова - талантливая, замечательная, но она бы играла. А Нина Павловна - одна из вас, сидящих в зале".

Главную героиню Боброва искала долго. Все было не то и никто ей не нравился. В лицах кандидаток на роль не было трогательности, пронзительности и какого-то смирения. Как-то в гостях у знакомого этнографа Боброва случайно увидела фотографию Нины Павловны. По словам режиссера, ее лицо выпало из общего ряда, как карта их колоды, и она мгновенно поняла, что это лицо из ее фильма. "В Нине Павловне великое смирение. Она никого не осуждает". Да, у бабуси не просто лицо, а лик. В нем нет и намека на агрессию - лишь всепрощение, одухотворенность и любовь. Режиссер почти лишила слов главную героиню, что усиливает ее сходство с иконой Богоматери. Она смотрит в сердце каждому с экрана.

Отборщик Венецианского фестиваля Ханс Шлегель заявил, что, наконец-то, увидел фильм, который по-настоящему занимается проблемами не только России, что благодаря "Бабусе" он понял что-то о России, а из большинства других российских фильмов не понял ничего об этой стране.

Боброва не скрывала, что фильм ориентирован и на западного зрителя: "Когда в Швеции я задала вопрос в зрительном зале: "Какое у вас возникло отношение к России после этого фильма?" (потому что ко мне подошли две женщины-эмигрантки из России и спросили, зачем я показываю такой фильм за границей), встал швед лет 30-ти и говорит: "Почему Вы так убеждены, что Вы сняли фильм о России? В этом фильме я увидел и узнал своих маму и бабушку. Это фильм о Швеции". Я не знала, что на это ответить.

Французы мне говорят тоже самое: "Вы сняли фильм о Франции". В прошлом году у них умерло от жары 15 тысяч стариков - в домах престарелых, в престижных виллах, в своих квартирах. И сейчас они сделали "Бабусю" государственным делом: выпустили 42 копии (на маленькую Францию!) и показывают ее в школах, в колледжах, в университетах. Они считают, что этот фильм нужен Франции, чтобы воспитывать людей в духе человечности".

О том, как родилась идея фильма, Лидия Боброва сказала нехотя, с какой-то болью: "Это все взято из жизни, это подлинная история, я ничего не придумала. Эта история связана и с моей жизнью. Я же сказала, что я - одна из них, из этих женщин. И я не могла спокойно жить, пока не сняла картину". Пока не нашла момент покаяния.
У каждого из нас есть своя вина перед близкими и родными, потому что у каждого из нас есть своя совесть. Когда они уходят, ты ощущаешь, что болит душа, понимаешь, как много ты им недодал по разным причинам. И с этой виной уже будешь дальше жить.

Лилия Мацко-Аблямитова, с сокращениями

Лидия Боброва снимает игровое кино, приглашая в него непрофессиональных артистов. Говорит, что свой киноязык, такой оригинальный и узнаваемый, изобрела не сама, а позаимствовала у Шукшина - для ученицы Алексея Германа эпизод разговора героини Лидии Федосеевой-Шукшиной с простой деревенской женщиной в фильме "Калина красная" стал настоящим откровением.

"Бабуся" - третья и последняя на сегодняшний день работа Бобровой. Первый свой фильм - дипломный "Ой, вы, гуси…" - режиссер сняла в 1991 году, и между двумя следующими работами перерыв составлял ровно шесть лет.

В "Бабусе" Боброва впервые отступила от принципиального правила работать с неактерами и привлекла в картину профессионалов. Только на заглавную роль взяла немолодую женщину, которой и во сне бы не и приснилось, что она будет артисткой. Образ бабуси воплотила на экране жительница деревни Подюга Архангельской области Нина Павловна Шубина. Долго не могла понять она, что от нее хотят люди из центра, но все же согласилась сниматься. Через две недели призналась, что жалеет о своем участии в фильме - уж больно тяжело. Но когда поняла, что не может от этого отказаться, сказала так: "Ну что же. Буду терпеть". И дотерпела до конца фильма.

Место съемок определилось само собой: Нина Павловна согласилась сниматься только в родной деревне, расположенной на границе с Вологодской областью. Дважды в день съемки прерывались: 65-летней дебютантке нужно было ходить на дневную и вечернюю дойку коров.

- Нина Павловна вырастила семерых детей, и муж ее поколачивал. Но когда дети ее увидели фильм, то разрешили ей коров продать и ехать со мной куда угодно на съемки следующего фильма, - не без гордости заявила Боброва.

Но перед тем как найти свою героиню Боброва несколько лет (!) колесила по российской глубинке, пытаясь найти обязательно жительницу деревни, но с таким лицом, просто глядя на которое уже плакать захочется. И нашла ведь: в доме знакомых увидела он фото старушки с мудро-грустными глазами. И в фильме "бабуся" почти лишена слов - ее роль заключалась лишь в том, чтобы в самом финале выразительно так посмотреть в камеру. Одухотворенное, выразительное даже не лицо, а лик (по определению исполнительницы роли Лизы) превращает бабушку, поневоле ставшую артисткой, в символ, Богоматерь, будто сошедшую с иконы.

(по материалам www.bashkino.ru, с сокращениями)