ИЖЕВСКИЙ КИНОФЕСТ 2015: ПОСЛЕСЛОВИЕ СЕРГЕЯ БЕЛОУСОВА

"Opasnost", фильм Kiazor'aВ 1987-м году Дэвид Линч на вопрос газеты «Либерасьон» «зачем вы снимаете?» отвечал: «Чтобы создать и изучить новый мир». Думаю, его слова можно отнести к любому настоящему автору экрана. Среди ижевских фильммейкеров его слова справедливы для KIAZOR, как ни для кого другого. Те, кто 2 года назад познакомился с приключениями Полины или с народным способом охоты на медведя из фильма «Голова», должны были узнать с первых кадров этот мир ласкового провинциального гиньоля, мамлеевско-юфитовского сюрреалистического морока в родных осинах, уморительный в самых разных смыслах. Он уже получал не только Гран-при ижевского феста, но и награду канского (пока с одной «н») фестиваля. Не выиграть ничего на этот раз он не мог и получил спецприз с «маскировочной» жанровой формулировкой: по-видимому, из-за того, что этот его узнаваемый авторский мир настолько внутренне контрастен и разнообразен, что на различных людей производят впечатление разные из шести его новых фильмов, а каждый из них по отдельности вызывает самые полярные мнения и зачастую – нервный смех. В итоге не заметить это явление не получается: оно и восхищает и шокирует, но в фавориты, при чисто статистическом методе выбора призёров, не попадает (см. таблицу оценок). Надеюсь, ему от этого ни жарко, ни холодно. Как и от того, что движения героев «Опасности» напоминают линчевских жутких марионеток, а сам KIAZOR, регулярно появляясь в своих фильмах, выглядит так, будто сбежал из какого-то неснятого фильма Киры Муратовой. Этот мир только его, и лучшее, что можно с ним сделать – продолжать его изучать всеми возможными методами.

При этом KIAZOR невероятно активен и плодовит, благодаря чему зрители воскресного сеанса могли увидеть две из шести представленных на конкурс его работ. Вторым таким конкурсантом был Андрей Першин (1 мульфильм + документалка-победитель), хорошо известный уже многим – другой самородок земли удмуртской, ставший в итоге главным триумфатором фестиваля (ещё один его мульт не прошёл мелкое сито рейтинга). Третьим автором, приславшим несколько короткометражек, оказался Павел Аммосов – имя совершенно для меня новое. В шорт-лист для показа пробились также две из них: видеостихотворение «Ах что-то мне не верится…» и зарисовка «Пошёл погулять # 5. Ночь», которая даёт представление о его уверенном владении камерой и монтажом, но не позволяет в полной мере прикоснуться к его авторской вселенной, а о ней, на мой взгляд, вполне можно вести речь.

«Пошёл погулять #5. Ночь», фильм Павла АммосоваКак член жюри я посмотрел 4 его работы. Они все довольно разные по форме (по жанру), но в каждой различим его собственный голос, негромко и ненавязчиво рассказывающий о том, что этот человек знает и любит. Он не претендует на громкие обобщения, зато демонстрирует искренний интерес к окружающему его миру и индивидуальный взгляд на этот мир. Этим фильмы Павла напомнили мне то, что делал когда-то в США Стэн Брэкедж с его умением передать личный, глубоко интимный опыт с помощью визуальных метафор, подобранных в самой обычной повседневности, но поданных технически и с точки зрения вкуса практически безупречно. Это особенно наглядно в двух, увы, непоказанных его работах «Мила» и «Заря. Один день», обманчиво простых прикосновениях к миру детства, раскрывающих суть его метода: вдохновенно-внимательное наблюдение, затем обобщение этого чувственного опыта на стадии монтажа и обработки изображения до глобальной метафоры (детства, работы памяти, ностальгии) так, что при этом сила непосредственного эмоционального впечатления сохраняется. И здесь видно особенно отрадное в контексте ижевского кино умение Павла быть самому себе редактором, не трястись над каждым отснятым планом, но и не бояться, например, держать целую минуту не перенасыщенный действием кадр с крохотной героиней, если это поможет нам погрузиться в её восприятие мира.

«Ах что-то мне не верится…», фильм Павла АммосоваКаждый раз выразительные средства чётко определяются режиссёрской задачей, той идеей или чувством, которые нужно транслировать зрителю. Поэтому суперминималистично, но очень убедительно решена подача стихотворения Булата Окуджавы «Ах что-то мне не верится…»: один кадр, в котором наш современник, глядя прямо в камеру, как бы от собственного лица и без излишних аффектов читает прекрасные строчки, наполненные сомнением, удивлением и любовью к обычному человеку, воевавшему когда-то на страшной войне. Авторы – и актёр и режиссёр – не пытаются непременно продемонстрировать всю свою технику, сагитировать на что-то зрителя, пустить ему пыль в глаза, и результате им веришь настолько, что только погуглив, убеждаешься, что в кадре работал очень профессиональный артист, а не просто чуткий и умный наш соотечественник, один из миллионов потомков тех, кто прошёл Великую Отечественную, или же не вернулся с неё.

«Который год лежу я здесь на рубеже…», фильм Егора КуприяноваИ здесь напрашивается сравнение с ещё одним фильмом-конкурсантом этого года – «Который год лежу я здесь на рубеже…» Егора Куприянова, тоже «экранизации» стихотворения, напрямую связанного с проблематикой той великой войны. Многие члены жюри высоко его оценили, думаю, в первую очередь, за серьёзный производственный подход и как следствие – достаточно высокое (хотя и не везде, увы) качество изображения. По рейтингу он должен был войти в шорт-лист показа, и только по той причине, что желающие не так давно уже могли его посмотреть на большом экране, по просьбе Андрея Смирнова Егор благородно уступил своё место никем прежде не виденной «Вере» Марии Вяткиной. Но лично я, признаюсь, после некоторых размышлений решил снизить на балл его оценку, выставленную сразу же после просмотра, и вот почему. Мне показалось, что желание произвести впечатление на зрителей, «научить их Родину любить», да и просто продемонстрировать уровень владения профессией – режиссерской, операторской, актёрской, гримёрской, наконец – оказалось в итоге самодовлеющим, перевесило на хрупких эстетических весах доводы меры и вкуса. Показательно «художественная», даже в чём-то театральная манера подачи связи времён (все эти проезды камеры на слайдере, «ассоциативный монтаж», нарастающий пафос) оставляет в итоге ощущение этакого «Первого канала для бедных», работы предназначенной главным образом для того, чтобы украсить портфолио целеустремлённого молодого человека, собирающегося сделать карьеру на федеральном телевидении или по линии Росмолодёжи.

Хочу подчеркнуть, что нисколько не сомневаюсь в искренности первоначальных мотивов автора. Речь идёт о том, какое фильм производит впечатление, если оставить в стороне любые скидки на обстоятельства его появления. Более чем понятно желание «сделать круто», но оно заводит в ловушку, потому что технические и режиссёрские задачи усложняются, даже не всегда оказываясь по плечу, а содержание, вместо того, чтобы явить уникальное авторское понимание сложной и очень деликатной темы, остаётся на уровне плакатных штампов и наивных звуко-зрительных сопоставлений. Например, швейную машинку пулемёту уподоблял ещё Ф.Эрмлер в фильме «Обломок империи» 29-го года, причём исполнено это было куда более впечатляюще. В результате подлинного диалога со зрителем не получается. Но я убеждён, что мастерство – дело наживное, и оно непременно приходит со временем, если человек искренне старается с помощью экрана выразить себя, а не просто кому-то понравиться. Егор этой работой показал себя очень целеустремлённым человеком, а я хочу ему пожелать лишь разумно и правильно выбрать цель – и он непременно её достигнет. Не должно быть самоцелью «сделать круто». И прошу прощения, если мои высказывания показались слишком резкими – это потому, что фильм меня так или иначе зацепил, хотя бы серьёзностью намерений. Помню, у меня в школе была учительница по русскому, которая сразу ставила четвёрку за одну пропущенную запятую, а когда я возмущался, говорила, что это потому, что она точно знает, что я могу лучше…

Вообще, я впервые в жизни оценивал чужие работы баллами, зная, что это будет влиять на распределение призов, отделение «лучших» от «худших», и в полной мере ощутил, насколько это занятие не только ответственное, но и странное. Ведь внутри одного и того же фильма какие-то элементы могут вызывать восторг, а другие – полное неприятие. И как быть? Рассчитывать среднее арифметическое? Любые оценки всегда останутся достаточно условными и весьма субъективными, как бы мы ни старались. Но при этом, когда участвует достаточно большое количество экспертов, этот механизм позволяет увидеть интересные вещи. Кажется, я немало понял про каждого члена жюри, просто посмотрев его оценки, так что это даже довольно опасное, саморазоблачительное занятие – судить других.

«Круг», фильм Ксении Ворончихиной И ещё меня здесь заинтересовал феномен фильма Ксении Ворончихиной "Круг", который ни один из голосовавших не назвал претендентом на Гран-при, однако же в общем рейтинге по баллам он опередил ближайших конкурентов (Гран-при и 2 место соответственно) аж на 2 балла. Т.е. с одной стороны вроде бы никто не проникся настолько, чтобы признать его лучшим, с другой – он получил меньше всего низких оценок, и больше всего положительных. Думаю, наверняка есть зрители, не могущие взять в толк, «что в нём такого», почему он победил по очкам. На мой взгляд, его «секрет» в том, что он демонстрирует, что такое вообще режиссёрский подход (а почти все члены нашего жюри – именно режиссёры, заметим). Любой профессионал знает, что с одной стороны монтажные ножницы – самый простой и эффективный инструмент управления зрителем, а с другой – насколько трудно организовать и удержать зрительское внимание на статичном общем плане. Ксении эта задачка оказывается вполне по силам. «Круг» - образец минимализма, он длится 5 минут, причём состоит из двух общих планов одного дома, снятых неподвижной камерой с одной и той же точки, вначале днём, а затем в тёмное время суток. То, что происходит в кадре настолько обыденно, что даже искушённый зритель до какого-то момента не может сказать с уверенностью, документальный фильм он смотрит или же постановочный. Однако, радикально ограничив себя в средствах выражения и проявив точность, фантазию и вкус в тех, что остались (композиция кадра, ритм и направление перемещений в кадре, естественность и в то же время достаточная неконкретность существования в кадре людей и изредка звучащих реплик, скорее даже просто звуков, и т.д.), режиссёр очень выигрывает в глазах внимательного, расположенного к контакту с экраном зрителя. Тот оказывается будто в положении случайного прохожего, издалека разглядывающего чужую жизнь и вынужденного быть особенно внимательным, чтобы ничего не упустить из виду, ведь у него возникает естественное желание сложить паззл непонятной, чужой жизни в осмысленную картину. Такая режиссёрская стратегия предполагает более высокие ставки: ведь если зритель не поверит в показанный на экране мир, если он заскучает и отвлечётся, то без его собственной (зрительской) фантазии картина просто не состоится, превратится в набор бессмысленных зарисовок с натуры.

Судя по рейтингу фильма, у Ксении всё получилось, и я, и другие члены жюри (и, уверен, зрители Ижевска тоже) «прочитали» эту красивую притчу о цикличности жизни, об одиночестве каждого человека, но при этом о неизбежной его вовлеченности в совместное с другими существование, наконец о возникающем искушении не жить в общем ритме, в согласии с окружающим, а однажды выйти из строя и озарить вспышкой окружающую тьму. Причём каждый понял её немножко иначе, по-своему – и в этом главная сила самоограничения в искусстве, потому что только оно придаёт произведению настоящую глубину и многозначность (если вы до сих пор сомневаетесь в данном постулате, могу только адресовать вас к многочисленным примерам из истории – от религиозного искусства, до Догмы’95 Ларса фон Трира). В итоге, при внешней скромности, «Круг» настолько приближается к архетипу кино, что не выглядят преувеличением (надеюсь), даже обнаруженные мною в нём отсылки к легендарным фильмам Хичкока и Жана Виго (пусть даже они окажутся сюрпризом для самой Ксении). Помимо всего прочего, данная картина, на мой взгляд, ещё и самая «конвертируемая», актуальная в современном фестивальном контексте, как из-за описанных выше особенностей режиссуры (а они не выходят из киноманской моды со времён осмысления их Андре Базеном), так и, например, из-за того, что она активно смешивает документальную и игровую составляющую кино (когда-то уверенное их противопоставление всё дальше уходит в прошлое, а фестивальная публика очень ценит подобные «гибриды»).

«Север-Юг», фильм Андрея ПершинаВпрочем, и остальные победители не потерялись бы в соответствующем фестивальном контексте. Например «Север-Юг» прилично бы смотрелся на Артдокфесте, а «Божик» – в том же Канске. Я очень рад победе Андрея Першина, чьё место в ижевском кино уже давно столь заметно, что этот приз не менее важен для самого фестиваля, чем для автора. Вспоминается, как Бергман с Годаром ни разу не получили главный приз Канн, что стало гораздо большей потерей для фестиваля и его имиджа, чем для режиссёров. Яркий дебют Андрея состоялся, когда фестиваля в Ижевске ещё не было, а потом его, уже уехавшего в Москву, на время «подвинули» более молодые яркие коллеги. Но сам он всё это время не стоял на месте, развиваясь в плане технических умений и одновременно углубляясь в жизни и творчестве в ту особую меланхолическую щемящую красоту, что так характерна для среднерусских (и удмуртских в частности) пейзажей и для людей, их населяющих. Обнаружить её именно в людях и показать другим – задача очень тонкая, непростая, и в новом фильме Андрей подошёл к ней, как никогда прежде близко. Поэтому мне представляется абсолютно справедливым, что награда нашла героя именно с данной работой, в которой он символически возвращается на свою физическую и духовную родину.

«Божик», фильм Александра СмакотинаБлудный сын, повидавший столицу и Европу, увлекавшийся Гондри и Озоном, в просветляющих слезах опускается на колени перед родным крылечком уже другим человеком, достаточно возмужавшим, чтобы не бежать от отчего дома, не стесняться своих корней, а принять ответственность за свою землю и своих постаревших родителей. На данном уровне любые эстетические претензии выглядели бы уже чистой вкусовщиной, внутренняя авторская цельность подобна дыханию, и ни одного слова (или неловкой склейки) из этой песни уже не выкинуть. Либо принимать целиком, либо не принимать совсем. Я очень рад, что большая часть посмотревших «Север-Юг» членов жюри его поняли и приняли. Я тоже называл этот фильм претендентом на главный приз наравне с «Божиком» Саши Каренина-Смакотина. По мне – настоящий чёрный алмаз, одновременно забавный и жуткий, блестяще живописует особенности национального характера и даже может нам про нас самих кое-что объяснить. Он существует одновременно в разных пластах восприятия: от политической аллегории до философского обобщения, а некоторая его шероховатость, и даже корявость– неотъемлемая часть тех сущностей, о которых он повествует. Сущности эти – вовсе не посланцы инородного зла, они обитают глубоко в нас, и чтобы услышать их голос, нужна была не только смелость, но и тонкий слух музыканта. Браво, Каренин!

«Человек, которого нет», фильм Андрея ФеоктистоваЯ не сумею здесь, в рамках беглого обзора перечислить все достойные или же малоудачные, на мой взгляд, работы, а тем более высказать конструктивную критику к каждой из них. Отдельный, и довольно многочисленный, блок составляют произведения более или менее эзотерического видеоарта, обычно основанные на этнографической (реже – персональной) мифологии и повествующие о происхождении и устройстве мира. Честно признаюсь, что в жёстких временных рамках просто не сумел достаточно углубиться в большинство из них. Это обычная проблема фестивальной текучки, в которой по-настоящему сложные работы часто не могут получить достаточно внимания. Мои глаза и уши весьма порадовали и «Утка», и «Ли Бо. Песнь о восходе и закате солнца», заинтриговали «Письмо», «Пытцам», «Непрерывность парков» и другие фильмы. «Человек, которого нет» восхитил свободой и изобретательностью в обращении с реальными материалами в анимации и умением с их помощью донести внятный и неглупый месседж. «На деревню к дедушке» оглушил меня своей искренностью, тем живым чувством любви к своему и обеспокоенности его судьбой, которое позволяет простить этой работе все недочёты (в первую очередь, в работе со светом и камерой).

Очень любопытным показался фильм «Вера»: желанием установить мостик взаимопонимания между людьми разной культуры и традиций, точным выбором эмпатичных героев и обдуманной попыткой использовать характерные для ислама изобразительные мотивы. Меня живо заинтересовали ребята, сделавшие «Верхолаза». Это тот случай, когда не вызывает сомнения, что для них самих чрезвычайно интересно и ценно то, о чём они снимают. Любопытно, что страсть к покорению высоты в условиях Ижевска, о которой они повествуют, в своё время так же снедала многих моих товарищей-сверстников, и легендарная труба Яна также была у нас местом силы. Удивительно как из поколения в поколение, без чьих-либо специальных усилий самовоспроизводятся такие вещи в Ижевске. Я думаю, что самое главное, когда человек берёт в руки камеру – чтобы его по-настоящему волновало то, о чём он собирается рассказать, чтобы он горел своей идеей и получал от процесса настоящее удовольствие. Тогда все недочёты можно будет простить (с тем, чтобы автор постарался в следующий раз их исправить), а получившееся в результате кино донесёт другим людям, может даже через многие годы, его уникальное мировосприятие, позволит кому-то пережить его чувства и мысли, как свои собственные.

"Невыносимая радость бытия", фильм Елены БускинойИ вот здесь, под занавес, я хочу написать про фильм «Невыносимая радость бытия», который мы решили отметить специальным призом с несколько шутливой формулировкой. Подозреваю, и фильм, и приз оставили в некотором недоумении едва ли не большинство зрителей. Что, собственно говоря, мы видим на экране? Очевидно, что это кусок «хоум видео»: кто-то из выпускников просто снимает диковатые «гуляния» своих товарищей в стадии, близкой к завершению, явно без стоящей изначально задачи сотворить кино. Небо уже светлеет, ребята пребывают в более или менее изменённом состоянии, они одалживают красный диплом для фотосессии, хаотически перемещаются в кадре, говоря всякую ерунду, взаимодействуя друг с другом, с камерой (регулярно теряющей фокус) и с массивом воды, известным, как Ижевский пруд, в конце между ними и прудом проносится некое транспортное средство… Всё это пронизано ощущением эмоциональной приподнятости, лёгкого безумия, привкусом тайны, какой-то назревающей откровенности и растворённой в воздухе ностальгии – ибо в момент просмотра, всё это окажется прошедшим, уже несуществующим, в чём-то, наверное, недоосуществившимся, что подсознательно чувствуется участниками съёмки прямо в тот момент, когда она происходит.

Почему это – кино, за что спецприз? Я отвечу так: хотя бы потому, что в какой-то момент это сочетание странноватого, лишь чуть-чуть сдвинутого и в то же время абсолютно достоверного поведения людей в кадре с не совсем обычным временем и местом действия рождает головокружительное, параноидальное чувство, что на самом деле это не обнаруженный вдруг на антресолях «кусок жизни» а сложносочинённое, тщательно отрепетированное действо с применением спецтехники под занавес. Что это визионер и мегаломан вроде Алексея Германа-младшего (ассоциации с его «Под электрическими облаками» не сговариваясь посетили во время просмотра и меня, и, как я потом выяснил, Андрея Смирнова) месяц репетировал данную сцену, добиваясь безупречной её «неотрепетированности», а потом ещё пришла Лера Германика и вдохнула туда необъяснимый саспенс и тревогу.

«Кино – это запечатлённое время», утверждал Андрей Тарковский. Плёнка (или цифра, неважно) способна делать «консервы времени», фиксировать навсегда неповторимый миг в его развитии, сохранять в веках самые изменчивые и неуловимые вещи на свете: секундную перемену настроения, игру солнечных бликов на поверхности воды, щемящее человеческое счастье, длящееся не дольше, чем взмах ресниц, но способное потом вечно жить в нашей душе как некий образ. Вы можете сказать: «Я бы легко снял то же самое, да только лучше и качественнее, никакой авторской заслуги в подобном фильме нет». Но дело не в том, кто что мог бы, а в том, кто и что сделал. Дело в том, что неведомая мне Екатерина Бускина увидела в этом материале уже существовавшее там кино, дала ему точное название и позволила мне как зрителю разделить с ней этот ускользающий миг «невыносимой радости». Дело в том, что дух веет, где хочет, а самое короткое расстояние между двумя точками – вовсе не обязательно прямая, если речь идёт об искусстве. Мне показалось, что некоторые авторы конкурсных работ сделали не слишком удачные фильмы только потому, что исходили из наивного целеполагания, что из А следует Б, что чтобы зритель полюбил город Ижевск, книгопечатанье или удмуртских девушек, надо взять и наглядно показать, какие они хорошие. Но искусство – это неевклидово пространство, в котором отражение всегда ярче, чем прямой ослепляющий луч чьей-то «официально признанной» истины.

--->Официальная страница Ижевского кинофестиваля 2015 (состав участников, жюри, награды)